|
Новый выпуск газеты На Передовой
| |
| sleepy | Дата: Среда, 06.06.2012, 15:24 | Сообщение # 1 |
|
Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 241
Репутация: 0
Статус: Offline
| Спонтанный Второй выпуск газеты"На Передовой" не заставил себя долго ждать...Что хранить тайны, да...главный редактор был взят в плен...
Вся редакционная коллегия, напряженно держа надоевшие чашки с кофе...Вместе с тем все же собирала и приводила в порядок материалы, которые давно уже, с точки зрения большинства обывателей - покрылись пылью...
Ибо, что для отстранненного наблюдателя значат искренние слова только что получившего награду воина?
Ибо, что для того, кто ни разу не прочувствовал вкус боя - значат воспоминания ветерана?
Но все же...Главный редактор и Администрация проекта дали мне право поместить те материалы, которые мы, силами всей редакции, нашли, обсудили...
и Вот
Они перед Вами
|
| |
| |
| sleepy | Дата: Среда, 06.06.2012, 15:24 | Сообщение # 2 |
|
Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 241
Репутация: 0
Статус: Offline
| Приказом Верховного командования Вермахта от 21 марта 2011 года пять героев очередной битвы за Мадрид были награждены Испанскими крестами! Трое – в бронзе, двое – в серебре! Один из них и стал «жертвой» нашего военного корреспондента:
Krasnoarmeez : Здравствуйте! Я корреспондент газеты «На Передовой». Можете уделить минутку внимания?
Azick :слушаю
Krasnoarmeez : В понедельник Вы были награждены бронзовым Испанским крестом! Это – Ваша первая боевая награда! Каково оно – стать кавалером?
Azick : Знаете, если честно, был приятно удивлен, бесспорно - такие награды как крест кавалера за испанскую кампанию - очень ценный презент!
Целью получения именно такой награды не ставил - просто воевал, за что был награжден. В целом польщен.
Krasnoarmeez : Так оно и должно быть! Вспоминаются слова: "А подвигов мы не просили, не ждали наград за дела..." Так и должен делать настоящий солдат!
Azick : обобщая, хотелось бы выразить благодарность штабу Вермахта в лице администрации проекта за мониторинг боев
Azick : и пожелать остальным бойцам получить желанный крест, ну а сам постараюсь воевать до серебрянного креста 
Krasnoarmeez : Хорошо, мы передадим Вашу благодарность в вышестоящие инстанции!
А также пожелание всем остальным! :cool:
Krasnoarmeez : Да, конечно же! Второй выпуск нашей газете посвящен именно Испанскому кресту! Что Вам лично известно об этой награде?
Azick : точными сведениями не обладаю, к сожалению, но знаю, что командование Вермахта вручало отличившимся бойцам!
Krasnoarmeez : Ну, что ж, действительно - награду эту давали бойцам, отличившимся на поле брани в Испании!
Krasnoarmeez : А про награду эту Вы сможете более подробно узнать из нашего следующего выпуска!
Azick :к стати, где можно будет почитать ваши труды?
Krasnoarmeez : Сегодня выйдет новый номер! Там и сможете почитать!
Azick : хорошо
Krasnoarmeez : Большое спасибо за уделенное внимание! Читайте это интервью на страницах газеты «На Передовой»!
Azick : вам тоже спасибо!
У многих бойцов Вермахта, прошедших жестокие и кровопролитные (или не очень жестокие и менее кровопролитные) бои за Мадрид, можно узреть на груди поблескивающие бронзой, серебром или золотом кресты с эмблемой легиона «Кондор» - «люфтовского» орла! Но что же мы знаем об этой награде, с которой связано столько моментов (хороших и не очень) нашей игры? Именно об Испанском кресте и расскажет вам сегодня наша рубрика!
Испанский крест («Spanienkreuz») предназначался для награждения чинов легиона "Кондор", которые отличились во время Гражданской войны в Испании. Сведения о награждении Испанским крестом заносились во все личные документы, владельцу также выдавался наградной лист. Учрежден 14 апреля 1939 года. Крест имел четыре класса: бронзовый, серебряный, золотой и золотой с бриллиантами! Также было две разновидности: с мечами и без мечей.
• Чтобы получить бронзовый Испанский крест, надо было провести не менее трех месяцев в Испании. Для креста с мечами – непосредственно принимать участие в боевых действиях, для креста без мечей – соответственно не принимать участия в боевых действиях (награждался медицинский, технический персонал и т. п.).
• Для серебряного Испанского креста тремя месяцами просиживания в теплых казармах уже не обойтись – чтоб получить его с мечами надо было участвовать в нескольких стратегических операциях и иметь уже бронзовый крест. Для получения креста без мечей – иметь значительные заслуги при исполнении долга!
• С Испанским крестом в золоте Испанским крестом в золоте все обстояло намного сложнее – разновидность была только одна (медальки для медиков и техников заканчивались на предыдущем варианте). Удостоится его можно было только за необыкновенную храбрость, выказанную в бою и только тем, кто уже имел предыдущие две степени!
• И, наконец, (фанфары) те, кто были замечены в неоднократных подвигах и заподозрены в исключительном мужестве в боях, а также за особые заслуги в руководстве могли получить Испанский крест в золоте, с мечами и бриллиантами ! Награжденных сим орденом было всего лишь 28. Среди них 24 асса – летчика, а также два командира легиона – генералы авиации Хуго Шперрле и Гельмут Фолькманн, крмандир танкового легиона Вильгельм риттер фон Тома, а также начальник штаба легиона фон Рихтгофен (не тот самый, а его дальний родственник Вольфрам). Рихтгофену крест вручал сам рейхсмаршал авиации Геринг!
• Кроме того 315 ближайших родственников погибших в Испании получили почетный крест «Ehrenkreuz fur Hinterbliebene Deutscher Spanienkampfer», или «Крест для Вдов», как его обозвали немцы. Почетным крестом награждались:
- Родственники Павших;
- Умерших в плену и по окончании войны;
- Пропавших без вести;
- Смертельно пострадавшие в результате несчастных случаев;
- Добровольцы, скончавшиеся в результате ранений, несчастных случаев и т.п., признанных военными травмами.
Награждение и, соответственно право ношения награды получали ближайшие родственники в порядке родства:
- Вдова;
- Старший сын или дочь;
- Отец или мать;
- Брат или сестра погибшего или умершего служащего легиона «Кондор».
Первое награждение данной наградой было произведено 6 июня 1939 и проведено со свойственной немцам помпезностью – в тот день награжденные торжественно прошли по Берлину, парад принимал Гитлер. Закончилось награждение в 1940.
Наградной лист на "Испанца" в золоте с мечами фельдфебеля К. Хута с подписью Адольфа Гитлера
20 сентября 1942 года, особым постановлением командования Кригсмарине к награждению был допущен персонал вспомогательных торговых и снабженческих кораблей, задействованных в испанских территориальных водах.
Носился крест на правой стороне груди выше всех остальных наград. Это был единственный немецкий орден, который носился постоянно на всех видах униформы , как не имевший ленты – не носился на планке, а также был запрещен к ношению в вышитой и др. форме.
Золотым «испанцем» было награждено 1 126 военнослужащих, серебряным с мечами - 8 304, без мечей – 327, бронзовым 8 462 и 7 869 соответственно!
Сегодня мы говорили о награде, с которой многих бойцов Вермахта связывает не только пару пикселей в инфе, но и заслуги перед фракцией и командованием на полях битв! Мы надеемся, что наша информация принесет вам пользу, приоткроет шире дверь в увлекательный мир наград!
Воюйте, вырывайте зубами победу у судьбы и награда не пройдет мимо! А вместе с ней и редакция нашей газеты!
Удачи на Передовой!
Автор - Krasnoarmeez
_______________
[i]Авторский коллектив рубрики "Знак почета" проводит бесплатные консультации по вопросам, связанным с орденами, медалями, а также монетами и остальным антиквариатом! Обращаться в приват к военкору тов. Krasnoarmeez или на почту: znakpochota.peredovaya@gmail.com
|
| |
| |
| sleepy | Дата: Среда, 06.06.2012, 15:25 | Сообщение # 3 |
|
Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 241
Репутация: 0
Статус: Offline
| Не могу не позволить себе представить общественности неизвестные дотоле творения видных игроков проекта.
Кто-то из авторов этих произведений уже ушел в Вальхаллу...Кто-то остался и воюет, а кто-то мысленно рядом.
Но вместе со всем, несмотря на фракции и возраста и прочие различия...Мы люди
Еще один день
(рассказ - fon Gaj, 2009 )
Мир через запыленную оптику кажется подернутым дымкой. Особенно если танк Т-IVD остановился в полосе маслянистого дыма от горящей русской самоходки. Боекомплект в ней уже взорвался, выворотив наружу борт рубки длинным скрученным листом метала. Теперь самоходка не пылала, а чадила смрадным черным дымом, в котором явственно чувствовался запах горелого жира. Дым временами закрывал обер-лейтенанту Иоганну фон Вассеру обзор, но надежно скрывал командирскую машину.
Фон Вассер прекрасно понимал, что контратака сорвалась. Пехота отстала. Огонь прекратился, но сигнала к отступлению не было. Он всматривался в руины, которые еще утром были деревней с непроизносимым русским названием. Туда спешно отошли две чудом уцелевшие краснозвездные «тридцатьчетверки» и самоходка. Возможно, кроме них в бывшей деревне скрывалась еще как минимум одна ПАК-батарея.
И замаскирована она была, надо признать, на совесть...
У фон Вассера, как обычно, ныли зубы. Они всегда ныли во время боя. В такие моменты фон Вассер просто сильно стискивал зубы и ноющая боль отступала. Это проявление боевого мандража иногда мешало ему в бою. Но, в конце концов, это лучше, чем понос…
…На рассвете на их роту со стороны соседней деревни в лоб, без поддержки артиллерии, пошел десяток русских танков с горсткой пехоты.
Когда в воздухе прошелестел с перелетом первый снаряд, Фон Вассер сразу проснулся. Фугас русской самоходки взорвался метрах в трехстах от кособокой глиняной хаты, где ночевал его экипаж. Обер-лейтенант лихорадочно шарил по полу в поисках свои сапог, распугивая в полумраке полчища тараканов. Слава богу, он спал одетым. Вчера, после затянувшейся попойки с лейтенантом Штуше и пехотным гауптманом Хеймкригером, обер-лейтенант доплелся до квартиры на автопилоте, сбросил сапоги и рухнул на широкую хозяйскую кровать замертво. Вонючий местный самогон, который они обильно вливали в себя в честь дня рождения сына лейтенанта Штуше, бил по мозгам подкалиберным снарядом. Наутро голова гудела, как после контузии.
Тем ни менее, экипажу понадобилось меньше минуты, чтоб выскочить в рассветные сумерки. Их «четверка», как спящий слон, стояла за домом, прислонясь к стволу старой вишни. Но когда второй снаряд снес крышу их временного пристанища, танк уже ожил, и подмяв под себя плетеный забор вылетел на узкую улочку.
Вассер приник к перископу своей командирской башенки. Сразу же его взгляд уперся в «тридцатьчетверку», четко выделяющуюся силуэтом на фоне светлеющего неба. Иваны стояли, подставив правый борт, и с регулярностью дятла долбили снарядами что-то в центре села. «Бронебойным! - скомандовал Вассер, - Гайдер, ты его видишь?!» «Ви-ижу…» - протянул наводчик, доворачивая башню. Выстрел. Лязг затвора. Звон гильзы, летящей в лоток...
- Командир, мы долго еще будем здесь изображать мишень для Иванов? – раздраженно пробасил по внутренней связи механик-водитель . Наводчик фон Гайдер, заряжающий Дасмемер и радист Дальманн пока помалкивали, но Иоганн чувствовал, что нервы их натянуты, как струны.
- Заткнись, Готлиб! – Фон Вассер снял ногу с подножки и попытался наугад ткнуть сапогом Хуру в плечо. Как обычно, не дотянулся. – Без тебя тошно! Вызывай оберста, Курт!
Ефрейтор Дальманн быстро забубнил в микрофон своего «Телефункена», вращая ручку настройки: «Адлер, Адлер! Нахтигаль –Красный вызывает Адлер! Нахтигаль – Красный вызывает Адлер!... Готово, герр обер-лейтенант!»
- Докладывайте, Нахтигаль – Красный! - Уверенный сочный голос оберста Зондера, звучал в наушниках ободряюще. – Что там у вас?
-У нас тихо, герр оберст. Мы в полутора километрах к западу от окраины деревни… - Фон Вассер по складам прочитал название, отчеркнув его грязным ногтем на карте - … Зай-шев-ско-е. Атака отбита. Наши потери – Нахтигаль-Пятый. Потери русских – четыре Т-34, три самоходных орудия, до роты пехоты. Остатки противника отошли в деревню. Связи с нашей пехотой нет. Мы пока прикрыты дымом, но это не надолго. Какие будут приказы? Мы здесь, как на ладони…
? Прекрасно, Нахтигаль-Красный! Продолжайте наступление на деревню своими силами. Добейте их бронетехнику, а пехота подтянется и вычистит этот медвежий угол. Они не отстали, а обходят деревню справа, пока не встречают сопротивления. Будьте внимательны – на левом фланге у вас, возможно, минное поле.
? Будет исполнено, герр оберст! Конец связи.
? Курт - роту! Нахтигаль-Красный вызывает Стаю. Приготовиться к атаке. Ордер прямой -2. Быстро входим в курятник и давим всех пернатых. Гномы входят за нами и зачищают до блеска. Доложить о готовности.
? «Нахтигаль-второй, готов!» - ротный зубоскал Михель Франк, как обычно рапортовал первым. Он всегда побеждал в этой негласной игре других командиров танков. Фон Вассер сквозь пальцы смотрел на эти детские игры. Два месяца назад вся семья Франка погибла во время американской бомбардировки Гамбурга…
? «Нахтигаль-третий, готов!»- Эльзасец Пьер Вальмонт говорил с ощутимым францзским акцентом, но был готов вцепиться в горло каждому, кто усомнился бы в его арийском происхождени. Поэтому подчеркнуто называл себя Петером.
? «Нахтигаль-первый, готов!» - Ветеран Африканского корпуса Андреас Хенкель попал к ним в роту после тяжелого ранения под Тобруком. Фон Вассер знал, что в солдатской книжке вместе с фотографий семьи фельдфебель хранит нарукавную ленту «Африка».
? «Нахтигаль-восьмой, готов.» - аристократически сдержанный голос барона Риттера фон Ланца был подчеркнуто бесцветен. Поговаривали, юный барон в отпуске носил монокль деда-фельдмаршала, но обер-лейтенант считал это злой шуткой. Зато он из личного дела знал, что унтер-офицер Фон Ланц неоднократно подавал рапорт об отправке на Восточный фронт, пожертвовав местом в офицерской школе.
? «Нахтигаль-седьмой, готов!» - баварец Нидербаер, вел аскетический образ жизни, все свободное время отдавая службе и обучению пополнения. Каждыййй месяц он аккуратно отправлял все денежное довольствие домой, где у него осталась жена и шестеро детей.
? «Нахтигаль-шестой, готов.» - унтер-офицер Ингольф, немец из Латвии, начал войну сапером в Красной армии. До сих пор фон Вассер удивлялся, как этот высокий, немногословный и неулыбчивый человек всего за год сделал карьеру от военнопленного до командира танка. В роте Ингольфа уважали и любили. Он умел остудить любого подвыпившего юнца, просто остановив на нем ледяной взгляд своих прозрачно-голубых глаз.
? «Нахтигаль-четвертый. Мы готовы!» - Глухой голос лейтената Штуше, командира взвода «троек», прозвучал последним и напомнил фон Вассеру о потерях в роте. Он мало знал танкистов из погибшего экипажа Фридриха Шмульке. Они прибыли с пополнением всего неделю назад. Обер-лейтенант даже в лица их помнил смутно. Они не успели стать друзьями и частью фронтового братства роты В 86-го танкового полка, но от этого горечь потери становилась не намного легче.
? Стая, вперед!
? Лучше ехать к черту в пекло, чем стоять и ждать! – удовлетворенно высказался Хуру, трогая танк с места.
«Четверка» на полном ходу выскочила из полосы дыма и понеслась вперед. Слева и справа от нее привычным, заученным во многих тренировках маневром, выстраивались в линию танки роты фон Вассера: три «четверки» первого взвода в центре, «тройки» второго взвода - на флангах. Подпрыгивая на ухабах и ныряя в рытвины, бронированные машины неслись навстречу врагу подобно стальной лавине. Сквозь приглушенный корпусом лязг гусениц и завывание двигателя обер-лейтенант услышал, как Хуру, вцепившись в рычаги, выкрикивает слова Панцермарша. Фон Вассер улыбнулся. В такие минуты и ему хотелось громко петь дорогие сердцу слова, знакомые еще со скамьи училища:
Ob's sturmt oder schneit,
Ob die Sonne uns lacht,
Der Tag gluhend hei?
Oder eiskalt die Nacht.
Bestaubt sind die Gesichter,
Doch froh ist unser Sinn,
Ist unser Sinn;
Es braust unser Panzer
Im Sturmwind dahin!
- Русские танки слева! – Срывающийся голос Нидербаера резанул слух обер-лейтенанта и оборвался на высокой ноте. Равернувшись к левому триплексу, фон Вассер похолодел.
Из леса, волна за волной, выкатывали русские танки, ведя беглый огонь во фланг его роте. Они были всего в метрах пятистах от ярко пылающего левофлагового танка Нидербаера. Вторая слева, «тройка» фон Ланца только начала разворачиваться навстречу противнику, тут же, на глазах командира роты, получила два попадания в моторное отделение и передний каток. Танк слабо задымил и сразу остановился. Из открывшегося башенного люка неловко вылез до пояса человек в черном комбинезоне. Но тут в башню ударил третья болванка. Башня качнулась и нехотя встала на место. Тело танкиста судорожно дернулось и тряпичной куклой осталось безвольно свисать из люка. Водитель, выбравшийся из танка, не успел пробежать и десятка шагов, как был настигнут пулеметной очередью. От удара нескольких пуль полетели клочья комбинезона. Бегущая черная фигура остановилась, сломалась и осела.. В этот момент полыхнул подбитый двигатель, и мгновенно «тройка» с номером 28 превратилась в погребальный костер. Все это заняло пару десятков секунд.
Фон Вассер понял, что рота попала в хорошо подготовленную засаду. Как он не заподозрил подвоха еще в момент бессмысленной утренней разведки боем?! Ведь это была просто наживка, а он, как жадная щука, ухватил эту блесну… И вот теперь он попался, как последний зеленый курсант! И никакого минного поля там нет. А в лесу Иванов больше, чем деревьев!
Ситуация складывалась кошмарная. Танки роты, подставив слабо защищенные борта, представляли для русских легкие мишени, как на учениях. Отступать под бешенным фланговым огнем бессмысленно. Их перестреляют, как оленей, прежде, чем рота сможет укрыться за невысоким холмом. До ближайшего, не менее двух километров. Принять встречный бой против превосходящих в четверо сил противника – это гибель яркая, быстрая и бессмысленная. Фон Вассер воевал с 1939 года и, может быть, не рассчитывал дожить до победы, но и сложить голову в свои 24 года не стремился. Героическую гибель, посмертные награды и прославление подвигов в армейских газетах он оставлял для фанатичных придурков из дивизии СС «Гитлерюргенд». А это значит, что кроме как продолжать двигаться вперед, другого выхода не было. До деревни, где засели русские, не более пятисот метров открытой местности. Часть роты успеет укрыться между руинами домиков, окруженными остатками фруктовых садов. А там и пехота подоспеет. Можно будет протянуть и до подхода подкрепления. Если повезет…
Эфир был наполнен криками и проклятьями. Поливая себя в душе последними словами, обер-лейтенант постарался, чтоб его голос по ротной связи звучал спокойно и уравновешено. Но прежде чем он успел начать отдавать приказы, в наушниках послышался почти сонный голос фельдфебеля Хенкеля.
- Нахтигаль-первый стае! У Нахтигаль-красного временная проблема со связью. Все вперед! В деревню, на полном ходу. Я с Вальмонтом прикрываю. Выполнять! … И чтоб все были живы!– Закончил ветеран после секундной паузы.
- Оревуар, ребята… - без предисловий добавил Вальмонт и отключился.
Иоганн понял, что слышит эти голоса в последний раз. Шансов выжить у них не было. Но своей гибелью, они, возможно сохранят жизнь кому-то из роты. Хенкель подарил и обер-лейтенанту ту минуту, которую он промедлил, лихорадочно выбирая решение.
- «Вперед, Готлиб! Выжми из старушки все, что сможешь!!! На левый фланг не отвлекаться! - приказал фон Вассер, заметив, что Гайдер разворачивает башню влево. – Огонь только по курсу. Мы обязательно прорвемся.» Кому обер-лейтенант сказал последнюю фразу, он сам не понял: экипажу, себе или Хенкелю…
Прикрываясь горящими машинами, «четверки» Хенкеля и Вальмонта вели огонь по русским. Экипажи работали, как на стрельбище во время приезда проверяющих инспекторов. Маневр, остановка, выстрел после короткой паузы, снова маневр…Вот загорелся один Т-34-85, потом второй. С такого расстояния, даже лобовая броня среднего танка не могла спасти от прямого попадания. Ни русский танк, ни немецкий. Кинжальный огонь не признает ошибок. Маневр, остановка, выстрел, маневр…
Но эта игра в кошки-мышки со смертью велась не на равных. Хотя русские в азарте стреляли сходу и поэтому безбожно мазали, но численный перевес был на их стороне. Все чаше снаряды ложились рядом с двумя немецкими машинами. Поредевшая первая линия машин с красными звездами на башнях начала охватывать их с флангов. А во второй волне, в лоб «четверкам» из лесу медленно выползали тяжелые КВ-2. Их лобовая броня позволяла не обращать внимание на царапины от короткоствольной 75–мм пушки Т-IV.
Как ни странно, но неточный массированный огонь давал Хенкелю и Вальмонту некоторые шансы. Облако пыли от множества промахов, спасало пока немцев от неминуемой гибели. Но удача – женщина ветреная и переменчивая. Первое прямое попадание в машину Вальмонта сорвало правую гусеницу и разбросало звенья, как кости из стаканчика азартного игрока. «Четверка» с номером 13 резко развернулась вправо и остановилась. Следующая болванка попала в основание башни и заклинила ее, не дав совершить начатый разворот. Русские танки были совсем рядом. И хотя «четверка» не подавала признаков жизни, замерев с перекошенной башней и нелепо задранным к небу стволом, в нее всадили еще два снаряда для верности. Огонь нехотя побежал по бортам побежденного стального зверя. Люки так и остались закрытыми.
Когда пушка КВ в упор дважды навылет прошила танк Хенкеля, он успел украсить ландшафт четырьмя горящими «тридцатьчетверками». Наводчик пытался вытащить из башни безвольное тело командира. Под крики водителя , которому оторвало ноги, и стоны контуженного радиста, Ханс Морт тащил Хенкеля из люка не обращая внимание на цоканье осколков о броню. Только когда осколок оторвал ему левую кисть и разворотил живот, танкист отпустил мертвое тело своего товарища и удивленно посмотрел на кишки, которые выползли ему на колени. Потом он закрыл глаза и остался сидеть на броне, поджав ноги. Мимо этого скорбного памятника человеческому мужеству мчались русские танки…
|
| |
| |
| sleepy | Дата: Среда, 06.06.2012, 15:26 | Сообщение # 4 |
|
Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 241
Репутация: 0
Статус: Offline
| Сказ о битве батьки фон Вассера с врагами-супостатами где-то в Испании
Автор:DaLmann
Маленький, грузный T-II ревел жалобно и надсадно. Водитель, подгоняемый страхом, вот уже четверть часа беспощадно выжимал из двигателя танка все, на что был способен этот шедевр инженерной мысли. Каменистая испанская дорога, к счастью, сейчас безлюдная, летела под траки, плюясь мелким гравием и пылью. Командир танка, обер-лейтенант Иоганн фон Вассер, неосторожно прильнул к смотровой щели и со злобой чертыхнулся, отворачиваясь.
- Курт! – крикнул он водителю, - хватит уже, сбавь. Все равно они отстали давно. Да и не нужны мы им особо. Дорога пустая.
- Так точно, - водитель схватился за рычаги, танк задергался и его занесло на обочину.
Фон Вассер вновь чертыхнулся, на этот раз с какой-то тоскливой безнадежностью. Водитель, Курт Вейкерсталь, был выходцем из семьи потомственных прусских дворян, и, дабы не посрамить память предков, занялся тем же делом, что и череда его славных пращуров. Подходил он для него мало, человеком был хрупким и скромным, под огнем бледнел и терялся и теперь, после той переделки, в которую попала их группа, заметно психовал. Но, черт возьми, это не оправдание тому, что он едва не опрокинул весь танк в какую-то проклятую канаву!
- Спокойно, - обер-лейтенант попробовал придать своему голосу нотки отеческой мягкости – по другому с нервными водителями нельзя. – Курт, мы здесь одни в округе целой мили. Никто за нами не едет. Никто в нас не стреляет.
Вейкерсталь послушно кивнул и опять вцепился в рычаги. Танк развернулся и встал поперек дороги. Наводчик Пауль флегматично зевнул, вежливо прикрывшись перчаткой.
Курт с виноватым видом начал разворачиваться. Фон Вассер откинулся назад, упершись спиной в горячую обшивку, и позволил себе на минуту устало прикрыть глаза.
Полчаса назад им чертовски повезло. Испытательную группу из девяти итальянских T-II, девятой частью которой стала машина фон Вассера, и трех взводов пехоты отправили выбить из деревушки Гваддарама некстати задержавшихся там красных. «По данным разведки, - многозначительно сказал за пару часов до этого девяти панцер-командирам некий оберст, - их там не больше, чем десяток броневичков и полсотни пехотинцев. Просто уничтожьте их». «По данным разведки»… Эта фраза всегда раздражала фон Вассера, ибо обычно разведка не меньше его нуждалась в проверенных, четких и конкретных данных.
Неожиданно появившись из леса, девять танков быстро выстроились в линию и с устрашающим лязгом покатили к деревне. Впереди танка обер-лейтенанта возник крестьянский двор, окруженный крепкой кирпичной стеной. «Газу!», - мужественно выдохнул фон Вассер, кирпичи разлетелись, встретившись с закаленной в жарких боях сталью, машина ворвалась во двор, своротив железную решетку…
Хлопки противотанковых орудий зазвучали глухо и часто. Красные были везде – мелькали за окнами, разбегались в садах, падали в короткие, наспех вырытые траншеи. А среди них небольшими бугорками вырастали из земли орудийные остовы.
Три танка загорелись в первые 10 секунд. Еще два – в следующие 10. Остальные со скрежетом разворачивались, подставляя бока под прицелы большевиков. Пехота, накрытая плотным винтовочным огнем, отползала в поле, стремясь добраться до спасительного леса. Тогда Курт не подвел – лихо проломив хлипкую стену крайнего дома, вырулил с улицы, превратившейся в сущий ад. А с той стороны, откуда они минуту назад появились, быстро росли силуэты десятка русских танков…
Долго преследовать их не стали – позади взрыхлили землю несколько снарядов, затихли победные крики неприятеля – и теперь они оказались на дороге, проходящей среди поля в местности, незнакомой никому из членов экипажа.
Фон Вассер открыл глаза, подавив в себе желание пуститься в отвлеченные размышления о тяжкой солдатской доле.
- Господа, - помолчав, начал он, - мы можем ехать неизвестно куда до той самой поры, как у нас закончится топливо, но это не выход. Придется возвращаться, как бы рискованно не было.
- Но господин обер-лейтенант, - Пауль всегда оставался солдатом и никогда не позволял себе обсуждать приказы, но сейчас тон командира был скорее задумчивым, чем повелительным, и он, хоть и не без робости, решился подать голос, - дорога одна, если мы будем возвращаться, нам предстоит снова миновать деревню!
- Я знаю, - фон Вассер кивнул, - есть другие варианты? Курт! Разворачивайся.
Водитель, орудуя рычагами, повел машину влево, описывая полукруг.
- Быстро проедем тот участок дороги и поле, - негромко продолжал командир, - завернем за лес. Там нас уже не накроют. Если погибнем – во всяком случае, с че…
Договорить он не успел – танк резко завалился вперед и фон Вассер ударился головой о люк.
- Курт! – его крик погряз в лязге и грохоте гусениц.
- Господин обер-лейтенант! – водитель судорожно пытался остановить несчастный T-I, стремительно шелестящий вниз, - я ее не видел! Тут трава!
- Кого, *****, ее! – Иоганн заорал, пытаясь удержаться. Танк с мягким толчком остановился и Вассер, откинув створки люка, высунулся по пояс.
- Траншею, - выдохнул Вейкерсталь, бессильно выпуская рычаги.
У траншеи собрался весь экипаж.
Командир железного чудовища, поверженного и распростертого в глубине земного чрева, отчаянно сквернословил. Курт Вейкерсталь, с видом еще более несчастным, чем в обыкновенном своем состоянии, сидел на краю чрева, свесив внутрь ноги. Пауль задумчиво разглядывал свои ногти.
- Так, - фон Вассер перевел дух и отхлебнул из своей фляжки. Вода была отвратительно теплой. Воздух был теплым в не менее отвратной степени. – молодец, Курт. Теперь пойдем пешком. И отдадим тебя под трибунал.
Вейкерсталь слегка побледнел, на секунду крепко стиснув зубы. Он боялся трибунала – не оттого, что вся его карьера должна была оказаться перечеркнутой в случае выполнения командиром своей угрозы. Сейчас он думал только об укоризненных взглядах суровых, потемневших старыми красками глаз, что взглянут на него с фамильных портретов, и собственной посрамленной чести. Интересно, а он имел право на ошибку? Хотя бы на одну?
- Так точно, господин обер-лейтенант.
Фон Вассер взглянул на него и отвернулся. Украдкой посмотрел на Пауля, но тот никогда не снимал маски невозмутимости со своего нордического лица.
- Оставайтесь пока у танка, - в его голосе внимательный слушатель уловил бы нотки досады, но Иоганн быстро справился с собой, - схожу к тому ручью у леса, наберу воды.
Пауль флегматично кивнул и прислонился к валуну, устроив под рукой свой ПП. Местность выглядела безлюдной, но спокойствие в окрестностях Мадрида слишком часто оказывалось обманчивым. Курт застыл рядом с угробленным танком безмолвной статуей.
Фон Вассер еще раз тихо чертыхнулся и побрел к лесу. Может быть, и не стоит его под трибунал. «8 танков потеряны, - вяло думал он, - девятый туда же… Объяснить, что подбили, но сумели уйти. Пауль не выдаст… Хотя не лучший выход, парень слишком сильно нервничает. Если он заехал в траншею сейчас – может растеряться и на другой машине, а это гибель всего экипажа».
Он дошел до деревьев и опустился на землю у самого ручья. Уставшая и спекшаяся на солнце голова отказывалась соображать и обер-лейтенант смачно сплюнул, зазвенев фляжками. Может быть, даже не удастся добраться обратно. Ну а если получится – тогда и надо думать.
Наполнив фляги, он нехотя поднялся и двинулся к танку, приняв по возможности бодрый вид. Командир должен быть примером для своих подчиненных. А то Курт эдак и вовсе разнюнится, если ему придется любоваться злобной мордой начальства.
…В следующие секунды жил и двигался уже не он, а солдат, которого методично, упорно и беспощадно обучали нелегкому воинскому искусству. Когда первая пуля с сухим стуком вонзилась в ствол ближайшего к Вассеру дерева, он, мелькнув в воздухе подошвами своих новеньких, изготовленных по спецзаказу ботинок, кувыркнулся прямиком в большой пушистый куст, упал ничком и замер, чутко прислушиваясь к каждому шороху.
Поверх пролетело еще две пули. Иоганн осторожно приподнял голову. Хлопки выстрелов раздавались где-то совсем рядом, и он, стараясь не шуметь, стянул с плеча ПП. Уйти он не мог – в этом жиденьком леске танкист был как на ладони, остаться на месте тоже означало верную гибель – куст мог скрывать его ровно до той секунды, когда противник обойдет этот импровизированный опорный пункт.
Обрывки мыслей проносились в голове в лихорадочном танце, затуманивая сознание. Усилием воли фон Вассер подавил растерянность первых секунд – паника сейчас ни к чему. Слева за приземистым деревцем мелькнула фигура в выцветшей, тусклого зеленого цвета форме, и обер-лейтенант, не задумываясь, выпустил в ее направлении короткую очередь, сразу же быстро метнувшись назад. Около него взметнулось несколько фонтанчиков сухой испанской земли, рукав черной куртки повис полосками разорванной ткани и он, упрямо сжав зубы, ответил несколькими очередьми, выпустив весь магазин. Кто-то истошно закричал, выстрелы затихли – видимо, красные, не ожидавшие настолько упорного сопротивления, меняли позиции, скрываясь за деревьями. Воспользовавшись короткой передышкой, Иоганн отполз на пару метров, вжавшись в неглубокую канаву. Теперь он видел их – несколько русских, настороженно оглядываясь, пробирались к нему, прячась среди стволов. Неподалеку катался по земле тот, кому повезло меньше – несколько пуль вошли ему в живот.
Фон Вассер тихо выругался сквозь зубы. Он мог убить одного, но этим вновь выдал бы себя, а красных было немало – обер-лейтенант насчитал уже троих, и это были только те, которых он успел заметить за несколько секунд. Где, черт побери, Курт с Паулем? Не может быть, чтобы звуки беспорядочной пальбы не достигли их слуха.
Он никогда не считал себя героем, всегда оставаясь лишь воином. Но теперь ему приходилось играть самую трудную роль.
Он перекатился вправо и, вскочив, пригибаясь и пытаясь не выделяться на фоне стволов и листвы, пробежал десяток метров, опустился на колено. Русский возник прямо перед ним –повернул голову, вскинул винтовку, даже не пытаясь уйти с линии огня своего противника, видимо, надеясь выстрелить первым… И тогда Иоганн спокойно, как на стрельбах, нажал на спусковой крючок. Пули ударили в грудь, окрашивая в темное потертую гимнастерку, большевик пошатнулся, заваливаясь назад, и танкист всадил еще три пули в его голову.
Он замешкался – он был танкистом, его не обучали пехотному бою и все это время он импровизировал. Плечо словно ошпарило, левая рука безвольно повисла. Обер-лейтенант упал на спину и почти вслепую разрядил второй магазин. С проклятием, быстро отползая назад и пытаясь одной рукой вставить новый, он уперся спиной в дерево, на секунду прикрыл глаза. Рука нащупала за поясом гранату – вообще-то гранате у него быть не положено, но фон Вассер всегда любил вооружаться до зубов. Отбросив ПП, ставший помехой после ранения, он вытянул ее за рукоять, не обращая внимания на жужжащие вокруг пули, рванулся вперед и сразу же столкнулся с третьим противником. Быстро пнул его в пах, выхватил из рук винтовку… четвертый появился метрах в 15 впереди.
И тогда он бросил гранату. Красный не был трусом – он метнулся к ней, схватил, замахнулся, чтобы кинуть обратно… но не успел.
Вассер резко обернулся – на несколько секунд он оставил за спиной живого, пусть и безоружного, неприятеля. Тот, с перекошенным лицом, оскалившись, бросился на него. От первого непрофессионального удара, направленного в скулу, Иоганн увернулся, второй пришелся в простреленное плечо. Он взревел.
Никогда раньше ему не приходилось заниматься никакими видами борьбы. Драться он умел плохо, но был силен и ловок, а сейчас еще и зол. Несмотря на ярость, поглощавшую все его существо, и боль, лишь укреплявшую эту ярость, переходящую в какую-то болезненную ненависть, его разум был чист и ясен. Обер-лейтенант понимал, что если он уступит в следующую минуту, если допустит слабость и не сумеет забыть о ручейке крови, сочащемся из раны и уже пропитавшем плотную ткань куртки, вся его жизнь, жизнь офицера Вермахта будет перечеркнута. Перечеркнута глупо и бессмысленно – в чужой стране, по глупости командования. А его фамилия всего лишь займет еще одну строчку в списках погибших…
Русский безмолвно согнулся от удара в живот, и фон Вассер почувствовал пьянящее ощущение победы. Познать и понять это ощущение, долю эйфории в сочетании с молчаливой гордостью и сознанием своей силы и своей правоты может лишь мужчина и воин; победу Иоганн держал в руках.
Пнув красного в лицо, он поднял его винтовку, с трудом удерживая, потянул затвор и прицелился. Большевик поднял голову; фон Вассер встретил его взгляд. Этот человек тоже был солдатом, но в свою победу не верил с самого начала боя. Из-за этого теперь и погиб.
…Танк по-прежнему сонным чудищем лежал в траншее. Курт Вейкерсталь свернулся клубком возле его гусеницы, уставившись безжизненным взглядом в высокое испанское небо. Мирно уткнувшись носом в сухую землю, рядом лежал сержант РККА, все еще зажимая грязной ладонью колотую рану на шее; сверху в траншею свешивался труп Пауля, чьи пальцы, сведенные судорогой, намертво вцепились в ПП.
Командир устало прислонился к башне своего T-II. Где-то в отдалении рокотали, вначале едва слышно, затем все ближе и отчетливее, чьи-то броневики; затем из-за леса показались и танки. Фон Вассер разглядел красные звезды и улыбнулся. Пошатываясь, уже почти не чувствуя руки, он влез в башню, попытался повернуть ее, но ствол уперся в почти отвесный склон глубокой траншеи. Русские, обычно начинавшие палить неприцельно с максимальной дистанции, на этот раз не торопились: машина обер-лейтенанта оставалась беспомощной, словно слон с перебитыми ногами. Пять чудищ РККА проехали один за другим мимо этой ловушки, и каждый всадил по снаряду в танк, ставший гробницей и одновременно памятником одному из обер-лейтенантов Вермахта.
Примечание: рассказ написан на основе реальных событий в июле 2009 года.
|
| |
| |
|
